Завидный жених - Джеки Д`Алессандро

Она похожа на звезду, что всходит утром,

И год, когда она взошла,

Счастливым будет.

Светло сияет ее кожа,

Глаза чисты, и сладки речи...

Легка походка, которою она

Ласкает землю и мое пленяет сердце.

Мужчины все, забывшись, смотрят вслед ей;

И счастлив тот, кого она обнимет.

Он будет первым средь людей.

Руки Филиппа обвили талию Мередит, теплые губы прижались к шее.

– Мередит, – едва слышно выдохнул он ее имя.

Она уже не пыталась сопротивляться страсти и тысяче вспыхнувших желаний, которые так долго старалась подавить. Сейчас они вырвались наружу, зажигая ее кровь и приводя в смятение разум. Почему этот человек так действует на нее? Почему одно его прикосновение сводит с ума? Мередит знала о том, что происходит между мужчиной и женщиной в темной комнате, но все, что она слышала и чему была свидетелем, сводилось к пыхтению, звукам торопливой борьбы и резким, грубым выкрикам. Этому она с легкостью могла бы противостоять.

Но медленная ласка и вкрадчивая нежность Филиппа лишали ее сил. Мередит с коротким стоном откинулась назад и повернула голову, чтобы ему удобнее было целовать ее шею.

Филипп отодвинул в сторону ее волосы и медленно, словно дразня, провел языком по чувствительной, теплой коже. Мередит пронзила дрожь, а внизу живота возникла такая тягостная и сладкая боль, что она нетерпеливо пошевелилась, ее ягодицы прижались к возбужденной, твердой плоти Филиппа, и он коротко и болезненно вздохнул.

Филипп слышал ее стон и губами ощутил тонкую вибрацию горла. Он чувствовал, что все меньше владеет своими чувствами и, сознавая это, все же не мог остановиться. Он устроил этот обед для того, чтобы ухаживать за Мередит, а не соблазнять ее. Но сейчас, когда она была так близко, желания уже не подчинялись ему.

Филипп снял с ее плеч кружевную накидку, и его губы и руки жадно накинулись на обнажившуюся душистую и теплую кожу. Он целовал нежный изгиб шеи и мягкие плечи, а его руки добрались до полной груди и ласкали ее через тонкий шелк платья.

– О, Филипп... – простонала Мередит, и от звука ее исполненного страстью голоса его желание вспыхнуло с утроенной силой. Борьба, которую Филипп собирался вести со своим телом, оказалась проигранной, еще не начавшись.

Он немного повернул Мередит в своих объятиях, и их губы встретились. Поцелуй, который вначале был осторожным и нежным, быстро превратился в горячий и жадный. Рука Филиппа проскользнула за ее корсаж. Пока его язык исследовал терпко-сладкие, шелковые глубины ее рта, пальцы изучали упругую мягкость груди, прикасались к твердому, как камешек, соску, возбуждая его еще больше. Упиваясь ее жарким дыханием, Филипп потерял всякое представление о действительности, забыл о времени и месте, и только раскаленное, безудержное желание владело им. Больше! Он хотел большего!

Он застонал, оторвавшись от ее губ, и с удовлетворением Услышал ответный стон Мередит. Сняв запотевшие очки и нетерпеливо швырнув их на стол, Филипп опять повернулся к ней, прикоснулся пальцем к лихорадочно пульсирующей жилке в ямочке у основания шеи.

– Вы хотя бы понимаете, как вы обворожительны сейчас? Как действуете на меня? – Филипп схватил ее ладонь и прижал к тому месту на груди, где его сердце колотилось так, словно он долго бежал под палящим солнцем. – Вот что вы делаете со мной, Мередит. Каждый раз, когда я вас вижу, прикасаюсь к вам, думаю о вас. – Он расстегнул несколько пуговиц рубашки и медленно увлек ее руку внутрь, провел ее раскрытой ладонью по своей груди. Закрыв глаза, он наслаждался жаром ее руки на своей коже. – Погладьте меня еще.

Поколебавшись мгновение, Мередит медленно и несмело провела раскрытой ладонью по его животу и ребрам, коснулась пальцами сосков. Филипп вздрогнул, но, взяв себя в руки, не набросился на нее, как ему больше всего хотелось, но, наклонившись, осторожно провел языком по ее пухлой нижней губе. Мередит ответила ему такой же лаской, и их поцелуй оказался долгим и захватывающим, словно вместе с губами слились их тела и души.

Филипп опять поменял позу и теперь лежал на боку, глядя на распростертую перед ним на подушках Мередит. Оторвавшись от соблазна ее полуоткрытых губ, он нежными короткими поцелуями проложил дорожку по подбородку, вдоль горла – все ниже и, наконец, нетвердой рукой сдвинул вниз корсаж, обнажая белые полные полукружия груди, увенчанные маленькими коралловыми сосками.

Он медленно обвел один из них языком, оставляя влажный след на горячей коже, потом так же неторопливо забрал его в рот. Мередит застонала от наслаждения, обхватила его голову, запутавшись пальцами в волосах, и дугой выгнула спину, словно предлагая ему всю себя.

Филипп воспользовался этим предложением, и его нетерпеливая рука скользнула вниз, провела по ее бедру, опустилась к лодыжке. Пальцы торопливо завладели шелковым подолом, подняли его кверху, и Мередит задрожала, почувствовав, как они осторожно коснулись внутренней стороны бедра.

Сейчас, когда его рот ласкал податливую мягкость женской груди, кончики пальцев прикасались к шелку кожи, а в ушах звучали ее вздохи, Филипп уже не вспоминал, что минуту назад собирался взять себя в руки. Все его действия были подчинены единственному жгучему желанию, и, столкнувшись с препятствием в виде ее завязанных на шнурок панталон, он быстро справился с ним.

«Я хочу ее. Сейчас. Немедленно». Филипп твердил эти слова как заклинание, и они пьянили его. «Дотронуться до нее. Сейчас».

Когда его пальцы коснулись нежной плоти между ее ног, они оба замерли. Мередит быстро и коротко вздохнула, и Филипп, приподнявшись, взглянул на нее. Ее голова была откинута, а темные волосы разметались в беспорядке; черные ресницы дрожали на раскрасневшихся щеках; губы опухли и слегка приоткрылись; соски на обнаженной груди, влажные от его поцелуев, напоминали пики гор. Она показалась Филиппу воплощением соблазна, сиреной, лишающей мужчин воли.

Мередит открыла глаза, и их взгляды встретились.

– Раздвиньте немного колени, Мередит.

Она молча повиновалась, и его палец погрузился в женскую мякоть, ставшую горячей и влажной ради него.

– О Боже, – чуть слышно прошептала Мередит и еще шире развела ноги.

Не отрывая глаз от ее запрокинутого лица, впитывая каждый оттенок его выражения, Филипп медленно и умело возбуждал ее. Бедра Мередит начали несмело двигаться навстречу его руке, и с каждым движением его возбуждение нарастало все больше и больше, пока наконец Филипп не почувствовал, что не может больше терпеть. Его пальцы уже спешили, и дыхание Мередит стало коротким и прерывистым. Ее бедра нетерпеливо двигались ему навстречу, словно желая ускорить развязку. Он наклонился и прижался к ее губам, проникая языком в глубину рта и погружая одновременно сначала один, а потом и другой палец в ее жаркую влажную плоть.